ЗЕМЛЯ ФЕРДИНАНДА РУЩИЦА-КАРТИНЫ И РИСУНКИ ИЗ ФОНДОВ НАЦИОНАЛЬНОГО МУЗЕЯ В ВАРШАВЕ К 150-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ХУДОЖНИКА

ЗЕМЛЯ ФЕРДИНАНДА РУЩИЦА-КАРТИНЫ И РИСУНКИ ИЗ ФОНДОВ НАЦИОНАЛЬНОГО МУЗЕЯ В ВАРШАВЕ К 150-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ ХУДОЖНИКА

Земля Фердинанда Рущица – картины и рисунки из фондов Национального музея в Варшаве. К 150-летию со дня рождения художника

Портрет Фердинанда Рущица (1870-1936), художника Гольча, Ядвига (1866-1936) – фотограф

Фердинанд Рущиц, сын поляка Эдварда Рущица и датчанки Альвины Мунх, родился в 1870 году в Богданово, бывшем Ошмянском уезде недалеко от Вильна (ныне

это территория Беларуси), получил образование в Минске и в Императорской Академии изобразительных искусств в Санкт-Петербурге (1892-1897), в мастерских Ивана Шишкина и Архипа Куинджи, был одним из самых выдающихся художников-пейзажистов на рубеже веков, графиком и декоратором, культурным деятелем в Варшаве и Вильнюсе, а также активным сторонником охраны наследия на Виленщине. В Национальном музее в Варшаве есть много его известных картин, рисунков и эскизов. Несколько из них, такие как знаменитая “Земля”, “Старый дом”, “Старые яблони” или “Лесной ручей”, постоянно выставляются в зале «Художественная галерея XIX века». Они сохранились в польском воображении, неизменно вызывая восхищение творческим видением художника.

Фундаментальное значение для формирования Рущица-художника имела окружение Санкт-Петербурга, куда в начале 90-х годов ХХ века приехало на учебу много поляков из разных частей российского раздела. Среди таких людей был Казимир Стабровский из Литвы, Конрад Кшижановский из Киева, Элигиуш Неведомский из Варшавы, Рущиц из Минска. По мнению исследователей, это было кратковременное, но известное  художественное объединение.

Учеба Рущица совпала с периодом глубоких перемен в Петербургской академии, с отходом от критического реализма, представленного кругом Передвижников, и обращением к лирическим и мистическим настроениям, к символизму. В этом важном российском художественном центре в то время наступил период расцвета пейзажа в интерпретации Исаака Левитана, Валентина Серова, Михаила Нестерова, Михаила Врубеля. Под наблюдением Шишкина Рущиц совершенствовал технику рисования, но именно Куинджи, которого он ценил и кем восхищался (и тот отвечал симпатией к талантливому ученику), привил ему глубоко эмоциональное, субъективное понимание пейзажа. Под наблюдением Куинджи художник начал работу над конкурсными картинами, которая была прервана из-за забастовки студентов в 1897 г., вызванной конфликтом между Конрадом Кжижановским и ректором Академии. Куинджи, который сочувствовал студентам, был уволен с должности профессора.

Многие из его студентов оставили Академию в знак солидарности, хотя большинство потом вернулось. Выставка конкурсных работ в 1897 году, ставшая своеобразной манифестацией группы „куинджистов“, принесла Рущицу известность и интерес к нему коллекционеров (Павел Третьяков тогда приобрел „Весну”, это была уже вторая по счету работа художника, вошедшая в его коллекцию). К этому раннему творческому периоду относится картина „Трактир у дороги” и ряд других рисунков.

Нет никаких сомнений, что Фердинанд Рущиц — один из самых выдающихся художников-пейзажистов на рубеже веков, художник, который четко передает перемены, произошедшие в искусстве европейских модернистов того времени. Конец XIX века был периодом творческой кристаллизации многих оригинальных художественных позиций и программ нового искусства. Рущиц восхищался, как и многие его современники, картинами швейцарского символиста Арнольда Беклина, поддавшись импульсам его романтического творчества, особенно в картинах и рисунках, изображающих мир средиземноморских мифов. С середины 90 — х годов, как полагают ученые, контакты России с художественными центрами Западной Европы и Скандинавии становились все более активными. Можно указать на аналогии между живописью Рущица и работами Акселе Гален-Калелло и Андерса Цорна. Он увлекался также норвежским импрессионистом Фрицем Талоу. С живописью скандинавов Рущиц мог столкнуться как в Санкт-Петербурге, так и в Вене на выставке, организованной

Венской сецессией на рубеже 1901 и 1902 года. Большое впечатление произвели на него картины пустого таинственного пейзажа Куинджи, так как они выделялись размашистой, широкой техникой рисования, Сам Куинджи углублял вопросы конструкции и композиции, стремился показывать на картине “суть вещей”. Рущиц, путешествуя по Европе, побывал в Рюгене, Борнхольме, Берлине, южной части Швеции, Париже, где познакомился с искусством Клода Моне, а также во многих других европейских городах. Его картины, основанные на непосредственном наблюдении за природой, одновременно являются монументальным, суровым видением северного ландшафта, такие как широкоформатная “Земля”, шедевр Национального музея в Варшаве, полусказочные фантазии с большим зарядом символической аллюзии, в которых пейзаж является средством передачи мифического, поэтического элемента (как “Nec Mergitur”, 1904-1905, Литовский художественный музей, Вильнюс).

Написанная осенью 1898 г. „Земля”, которой предшествуют эскизы композиции, имеет относительно простую композицию, разделенную на зону динамично окрашенного пасмурного неба и зону темной, голой, вспаханной земли, которая затмевает горизонт. Создается впечатление горба, тревожной преграды для взгляда зрителя. Этот раздел усиливается контрастом света и тени. На фоне столкновения стихий — небольшая фигура согнутого пахаря, погоняющего волов. Произведение показывает символические отношения человека с землей, труд и проблемы крестьянина, циклический, космический ритм человеческой жизни, а также героическую борьбу с природой. Он характеризуется большой экспрессией, немыслимой живописной силой, как писал об этом один российский критик. Благодаря фотографии Яна Булгака, мы знаем, как выглядел пейзаж в реальности. Это был пологий холм, слева покрытый лесом, а справа — ряд елей. Художник, убирая деревья, монументализируя холм и отказываясь от деталей, выполнил определенный синтез, усилил впечатление размера и величия Земли, вышел за пределы натурализма. Мечислав Лимановский даже утверждал, что это религиозное произведение, ссылаясь на греческий миф, историю Деметры и Коры, а также на христианскую символику смерти и воскресения. Видели в нем и визуальную манифестацию ницшеанского триумфа свободы. Элигиуш Неведомский писал, что «Рущиц сделал необыкновенную символическую драму из обычной сцены вспашки земли. Под огромным небом, с закрученными массами могучих облаков, тихо стоит согнутый дугой хребет Земли Кормилицы”. Символическое значение картины художник передал с помощью живописных, а не литературных средств.

Плотная субстанция земли, переданная грубым материалом краски, кажется практически ощутимой, тяжелой, как тяжелыми кажутся и неровные облака, которые заполняют пространство картины таким образом, что создается впечатление движения, давления неба на землю.

Интересно, что художник использует мотив земли в нескольких вариантах для обложки парижской публикации «La Pologne Contemporaine», что может означать, что

он видел в  «земле» символ тогдашней Польши.

В своих работах художник добился необычайной силы экспрессии методами кадрирования: приближение, фрагментарные ракурсы, нарушающие ощущение пространства, поднятая линия горизонта. Они являются свидетельством модернистских операций, направленных на отрицание глубины и миметических позиций представления, подчеркивают субъективизм «пейзажа души». В них важно настроение, эмоции и рефлексия, которые вызывает мир явлений, а не сами явления. Экспрессивные характеристики несет интенсивный цвет и густо нанесенная краска, благодаря чему видно энергичное движение кисти. Творчество Рущица можно охарактеризовать термином «интенсивизм», введенном критиком Цезарием Елентой в 1897 г. на страницах журнала «Głos». Этим термином описывалось искусство, отражающее духовное состояние художника и вызывающее эмоции.

Это часто интимные виды страны детства, родного имения Богданово, хорошо известного художнику. Он был убежден, что красота находится в самом простом и близком,  писал в дневнике,что хотел передать что-то «пережитое», то, что есть только в нас самих, а не в реальности. Рущиц декларировал привязанность к своей малой родине.

Среди любимых мотивов художника были: старая усадьба, сад и мельница. Они были не только измерением личных воспоминаний, но также и патриотические символы Родины. Именно такой характер имеет „Лесной ручей”, начатый осенью 1898 г. и завершенный позже, где показан фрагмент парка в фамильном имении художника в Богданово на Виленщине, который, по описаниям, „был огромный, полон громадных деревьев, густых диких кустов, солнечных полянок и потерянных тропинок и заканчивался извилистой речкой в олешнике, где чувствовалось какое-то неземное одиночество». Природа не меньше интересовала Рущица: смена пор года и состояния природы, стихии, элементарные субстанции, небо, облака и земля, морские глубины и солнцестояние. Художник на примере японских творцов демонстрирует красоту малых элементов природы, увиденных вблизи: кроны деревьев, маленькие, декоративно стилизованные ветки, ручьи. «Тесные» кадры показывают одновременно «короткое мгновение», случайный взгляд художника, его слияние с описываемым ландшафтом. На пейзажах Рущица часто представлена грубая земля и голые стволы деревьев, которые отбрасывают длинные тени, показывая таинственную пустоту, момент отмирания.

Демонстрируя материальную субстанцию природы, они раскрывают также ее мистическое лицо, способность изменяться в соответствии с циклическим, космическим ритмом роста, взросления, смерти и возрождения. Его «œuvre» напоминает нам о романтическом наследии пейзажа символизма. В этом плане его творчество находится в домене северных стран, где пейзаж становится не только средством мечтаний, настроения, но и национального содержания.

После окончания Академии Рущиц поселился в семейном имении в Богданово, хотя по-прежнему поддерживал контакты с Петербургом, был участником трех «Весенних выставок», а в 1900 г. был приглашен к постоянному участию в выставках «Мир искусства» — журнала, основанного в 1898 г. группой петербургских живописцев и интеллектуалов во главе с Сергеем Дягилевым и Александром Бенуа. Это был самый активный период его карьеры живописца. Темы Богданова в то время доминировали в его живописи.

В конце лета 1901 г. родилась идея триптиха, иллюстрирующего этапы жизни одного дерева — яблони, по принципу «pars pro toto» целой природы, вечно возрождающейся силы. Сам художник признался: „возможно, именно поэтому я и пейзажист, что если представляю образ природы в какой-то момент, в какой-то закрытой части, я базирую его на целом, вижу связь с большой структурой всей природы, я не вырываю его из тех рамок, в которые заключено целое. В общем, часть всегда занимает меня как часть целого». Хотя концепция этого триптиха не была полностью реализована, в результате получались великолепные «Старые яблони», где изображены голые, судорожно скрученные ветви. Как подытожил творчество художника Зенон Пшесмыцкий «Мириам»: Рущиц «вносит в природу символические элементы, чувство или стремление к героической мощи и трагический пафос, не лишенный романтизма». В сентябре 1901 г. художник написал в дневнике: «Рисую. Придаю яблоне нереальный характер»

Большой заряд эмоций и символики несет «Старый дом» 1903 года – деревянная усадьба XVII века в Богданово, родной дом художника, который сгорел во время II Мировой войны. Его описал фотограф Ян Булгак, друг семьи и постоянный гость Богданова: «Дом был обычный, скромный, но большой и просторный, предназначенный для комфортного отдыха большой семьи, домочадцев и гостей, далекий от городской шикарной тесноты и дешевой элегантности. Все в нем имело характер долговечности, медленно росло и трансформировалось без ущерба для уже существующих вещей». Простой мотив дома с крыльцом, покрытым пышной лозой, — это место, с которым связано сильное чувство тождественности художника, провозглашающее пристрастие к родной земле и семейному поместью — шляхетской усадьбе, являющейся опорой польскости, знаком долговечности традиций и безопасности. В то время художник писал в своем дневнике, что полюбил прошлое, страну, перед которой имеет обязательства.

В 1900 г. Рущицу предложили стать членом объединения польских художников «Искусство», а с 1907 г. он стал председателем этого объединения. Также Рущиц успешно выставлялся в «Обществе продвижения изобразительного искусства» в Варшаве. Как преподаватель, он был связан с Варшавской школой изобразительных искусств, которую он, в частности, основал совместно со Стабровским и Кжижановским. После нескольких лет, проведенных в Варшаве (1904-07), он возглавил кафедру пейзажа (1907-08) Академии изобразительных искусств в Кракове. Краков Рущиц променял на Вильнюс, куда переехал в 1908 г. Позже он оставил живопись, посвятив себя организационно-педагогической деятельности, рисовал виленские мотивы, ставил театральные постановки, проектировал обложки, плакаты, марки и виньетки, создавал графические альманахи. Осознавая важность следов прошлого для национального самосознания, что подтверждается записями в его дневнике, Рущиц собирал исторические памятные вещи и документы, посещал памятники, руины замков, православные и католические старые храмы; принимал участие в деятельности реставраторских комиссий, был активным общественным деятелем, писал о Виленщине. Как сценограф, он ставил большие романтические произведения польских национальных поэтов, ссылаясь на славянское прошлое, – «Лила Венеду» или «Баладину» Юлиуша Словацкого, пьесы Станислава Выспяньского, занимался созданием плакатов и прикладной графикой. Рущиц также исполнял обязанности первого декана факультета изобразительных искусств Университета Стефана Батория в Вильнюсе.

Агнешка Росалес Родригес (Национальный музей в Варшаве)